Моральные и эстетические намерения, как и результаты всех та­ких намерений, также выражены в этих моделях. В самом деле, су­ществует или нет омега-точка везде, где есть знание в мультиверсе (сложность через многие вселенные), там должны быть и физические следы морального и эстетического рассуждения, определившего, какого рода задачи создающая знание сущность выбрала решать там. В част­ности, прежде чем любой отрезок фактического знания может стать похожим через полосу вселенных, моральные и эстетические сужде­ния тоже должны стать похожими через эти вселенные. Следователь­но, такие суждения также содержат объективное знание в физическом смысле, в смысле мультиверса. Это оправдывает использование эпистемологической терминологии, как-то: «задача», «решение», «рассуждение» и «знание», в этике и эстетике. Таким образом, если этика и эстетика вообще совместимы с мировоззрением, защищаемым в этой книге, кра­сота и правильность должны быть столь же объективны, как научная или математическая истина. И они должны создаваться аналогичным образом, через гипотезы и рациональную критику.

Таким образом, Ките резонно сказал, что «красота — это истина, а истина — это красота». Это не одно и то же, но это одна и та же разновидность, они одинаково создаются и неразрывно связаны друг с другом. (Но он, безусловно, был весьма неправ, когда продолжил «это все, что вы знаете на земле, и все, что вам нужно знать»).

В своем энтузиазме (в первоначальном смысле этого слова!) Типлер пренебрег частью урока Поппера относительно того, как должен вы­глядеть рост познания. Если омега-точка существует и если она будет создана так, как изложил Типлер, то поздняя вселенная действительно будет состоять из воплощенных мыслей непостижимой мудрости, твор­чества и абсолютных чисел. Но мысль — это решение задач, а решение задач означает конкурирующие гипотезы, ошибки, критику, опровер­жение и возвращение. Вероятно, в пределе (которого не ощутит никто) в момент конца вселенной можно будет понять все, что понятно. Но в каждой конечной точке знание наших потомков будет изобиловать ошибками. Их знание будет больше, глубже и шире, чем мы можем представить, но и масштаб их ошибок соответственно будет титани­ческим.