Принцип Тьюринга означает, что не существует верхней границы количества физически возможных этапов вычисления. Таким образом. при условии, что космология омега-точки — это (при правдоподобных допущениях) единственный тип космологии, при котором может про­изойти бесконечное количество этапов вычисления, можно сделать вы­вод. что наше действительное пространство-время должно иметь фор­му омега-точки. Поскольку все вычисление прекратится, как только не останется переменных, способных переносить информацию, мож­но сделать вывод, что необходимые физические переменные (возмож­но, квантово-гравитационные переменные) действительно существуют прямо до омега-точки.

Скептик мог бы поспорить, что рассуждение такого рода содержит громоздкую и неоправданную экстраполяцию. У нас есть опыт «уни­версальных» компьютеров только в самой благоприятной среде, кото­рая даже отдаленно не напоминает конечные стадии вселенной. И у нас есть опыт выполнения на этих компьютерах только конечного коли­чества этапов вычисления, при использовании только конечного объема памяти. Как может быть обоснована экстраполяция от этих конечных чисел к бесконечности? Другими словами, как мы можем знать, что принцип Тьюринга, в его самой жизнестойкой форме, строго истинен? Какие существуют свидетельства того, что реальность подтверждает нечто большее, чем приблизительную универсальность?

Конечно, этот скептик — индуктивист. Более того, точно такой тип мышления (как я доказал в предыдущей главе) мешает нам по­нять и усовершенствовать наши лучшие теории. «Экстраполяция» за­висит или не зависит от того, с какой теории начинают. Если начать с какой-то неопределенной, но ограниченной концепции того, что яв­ляется «нормальным» в возможностях вычисления, концепции, не обла­дающей лучшими из имеющихся объяснений этого предмета, то любое применение этой теории вне знакомых условий будет рассматривать­ся как «неоправданная экстраполяция». Но если начать с объяснений лучшей из доступных фундаментальных теорий, то сама идея о том, что в чрезвычайных ситуациях остается в силе некая неясная «нор­мальность», будет выглядеть как неоправданная экстраполяция. Что­бы понять наши лучшие теории, мы должны всерьез принимать их как объяснения реальности, а не как простые обобщения существую­щих наблюдений. Принцип Тьюринга — это наша лучшая теория основ вычисления. Конечно, нам известно лишь конечное количество приме­ров, которые его подтверждают — но это касается любой научной тео­рии. Остается, и всегда будет оставаться, логическая возможность то­го, что универсальность может быть только приблизительной. Однако не существует конкурирующей теории вычисления, которая заявляла бы это. И на то есть хорошая причина, ибо «принцип приблизительной универсальности» не имел бы объяснительной силы. Например, если мы хотим понять, почему мир кажется понятным, объяснение могло бы заключаться в том, что мир является понятным. Такое объясне­ние можно согласовать с другими объяснениями из других областей (на самом деле так и происходит). Но теория о том, что мир понятен наполовину, ничего не объясняет, и ее невозможно согласовать с объ­яснениями из других областей, если только они не объяснят ее. Такая теория просто дает новую формулировку проблемы и вводит необъясненную константу: наполовину. Короче, допущение, что принцип Тью­ринга в полной форме остается в силе в конце вселенной, оправдывает то, что любое другое допущение портит хорошие объяснения того, что происходит здесь и сейчас.